Эрик Гарсия - Ящер-2 [Casual Rex]

Дежурная пауза. Достаточно долгая, чтобы могло показаться, что она обдумывает мой вопрос, но и короткая настолько, чтобы я понял, она все обдумала еще до того, как переступила порог офиса, и это настоящая цель ее сегодняшнего визита.

— Тогда я попрошу вас похитить его.

В течение двух секунд я пытался сформулировать пристойный вежливый отказ, придумать, как же сказать, что ни за что на свете я не соглашусь совершить тяжкое преступление, чтобы вытащить взрослого парня из ситуации, которую, по-видимому, он выбрал для себя сам. Мы с Эрни не возьмемся за такое дело — если обвинения против нас выдвинут плохие парни, то нас либо упекут за решетку, либо дело кончится огромным штрафом. Я не мог придумать обстоятельств, при которых похищение даже в столь странной ситуации, как эта, могло бы быть оправдано. И тут Эрни распахнул дверь и влетел в офис.

— Она обчистила беднягу Минского по полной! — сообщил он, с топотом направляясь к своему столу, даже не взглянув в сторону дивана. Он бросил папку на стул и принялся рыться в ней.

Я откашлялся.

— Эрни!

— Она стырила эфир, веселящий газ, еще бланки рецептов. Я обыскал его кабинет и расспросил секретаршу, чтобы составить список того, что обычно хранилось внутри.

— Эрни, — попытался перебить его я. Тщетно. Я взглянул на Луизу, а она на меня, а потом мы оба посмотрели на моего напарника, который все еще стоял к нам спиной.

— Она дала мне полный перечень. И угадай, чего еще не хватало? Эта сумасшедшая сучка вдобавок стибрила набор стоматологических сверл! Просто абсурд, да? Ну, ты понимаешь, о чем я… Что эта деваха собирается делать с пятнадцатью толстенными металлическими иголками?

— Эй, Эрни…

— Погоди секунду, Винсент, ты должен посмотреть на этот список. Ты глазам своим не по…

— Привет, Эрни, — на этот раз это была Луиза. Тихий, мягкий, неторопливый голос.

Эрни замолк и медленно повернулся на пятках. Я практически видел тот комок, который застрял в его горле, на светло-коричневой папке образовались морщины, поскольку он изо всех сил сжал руки, аж костяшки пальцев побелели.

— Луиза.

— Ты хорошо пахнешь, — сказала она, а я заволновался, не придется ли мне присутствовать при повторении нашего разговора с Луизой.

Эрни кивнул в ответ на комплимент, но Луизе комплиментов говорить не стал.

— Как Терренс?

— Террелл, — сказали мы хором, и Эрни испепелил меня взглядом. Я отпрянул и позволил им самим строить свою беседу, куда бы ни повернулось ее русло.

— Все проектирует?

— Да, это его работа, — Луиза явно заняла оборону.

Эрни посмотрел на меня.

— Вы что решили вместе пообедать? Я помешал свиданию?

Я так и знал, в конце концов дело дойдет и до обвинений, и чувство вины, которое я испытывал ранее, усилилось.

— Нет, Эрн… Она пришла попросить…

— Мне нужно, чтобы вы расследовали одно дельце, — пришла мне на выручку. Луиза.

Ага, теперь Эрни выслушает свою бывшую жену, внимательно и терпеливо, не пропуская ни одного слова, а затем отбросит эту идею, поскольку она обречена на провал, и мы сможем спокойно продолжить заниматься проблемами Минского.

Эрни вышел из-за своего стола. Каждый шаг он делал медленно, осознанно.

— Если мы можем чем-то помочь.

Со своего места я видел, как раздуваются его ноздри, он пытается уловить ее запах, столь любимый им аромат.

— Руперт присоединился к какому-то культу, — Луиза сразу перешла к сути. — Я хочу, чтобы вы нашли его и, если он не захочет вернуться домой по доброй воле, похитили его.

Эрни не раздумывал ни секунды.

— Разумеется, мы этим займемся.

Разумеется? Разумеется?! Должно быть, мой организм стал выделять неестественно большое количество феромонов (некоторые динозавры могут учуять свой собственный запах, но у меня никогда не было таких способностей), поскольку Эрни поднял руку в моем направлении — верный знак того, что мне стоит заткнуться и успокоиться.

— Луиза, нам с Эрни действительно нужно обсудить этот вопрос, — сказал я. — Но если ты зайдешь к нам завтра…

— Не нужно, — перебил меня Эрни, придвигаясь ближе к бывшей жене. Теперь их отделяло несколько метров, и определенно, они сейчас вдыхали запахи друг друга. — Мы беремся за дело.

— Спасибо, — сказала Луиза. — Все детали я уже сообщила Винсенту.

— Хорошо. Посмотрим, что можно сделать…

Я подскочил и вклинился между двумя заговорщиками.

— А теперь погодите-ка секундочку, — сказал я, но тут Эрни обошел меня и открыл дверь кабинета.

— … и позвоним тебе, как только появится что-то конкретное.

Из правого глаза Луизы выкатилась очередная порция слез, в этот раз я не был уверен, являются ли они результатом химических процессов или ее эмоционального состояния.

— Я даже не знаю, как вас благодарить, — начала она, — сколько бы это ни стоило…

— Нисколько, — сказал Эрни, в этот момент мне пришлось собрать все силы в кулак, чтобы мои глаза не вылезли из орбит, как у мультяшного персонажа, который нечаянно проглотил полтонны молотого перца. Я схватился за ручку двери, чтобы не улететь в стратосферу.

Луиза поцеловала Эрни в щечку, затем вежливо сказала «пока, Винсент», вышла из офиса и удалилась по коридору, а Эрни вернулся на свое рабочее место. Когда красная пелена злобы спала с моих глаз, а значение давления уменьшилось до трехзначного числа, я обнаружил, что Эрни спокойнехонько сидит за своим столом и что-то подчеркивает в описи, принесенной из кабинета Минского.

— Вообще-то мы — партнеры, — начал я, стараясь говорить медленно, чтобы выбрать каждое слово осознанно и ясно выразить свою мысль. — И если ты не понимаешь саму концепцию партнерских отношений, то, вероятно, я мог бы тебе объяснить. Ну что, заглянем в словарь?

Эрни оторвал взгляд от списка. Белки глаз (единственная часть его подлинной сущности, поскольку коричневые линзы скрывали изумрудные, как у всех карнотавров, радужки) были испещрены сеточкой красных прожилок, волнами расходящихся во всех направлениях, как на рисунке у первоклассника. И даже через толстую маску его щеки казались впалыми и ввалившимися, тело отказывалось распрямляться, и плечи опустились, нацелившись в пол.

— Это ради Луизы, — были его единственные слова, но и этого достаточно, чтобы остановить последние струи пара, валившего из моих ушей.

«Ради Луизы». Эти слова стоит сделать девизом Эрни, выгравировать их у него на лбу, сделать его товарным знаком, типа ушей Микки-Мауса у Диснея. И хотя я не могу полностью проникнуться чувствами Эрни, но понимаю силу этих слов, просто у меня никогда не было такой Луизы, чтобы сделать что-то ради нее.

— Но ведь речь идет о преступлении, — заметил я. — Похищение — это уже посерьезнее того, что ты совершал раньше.

— Возможно, мы его и не найдем, Винсент.

— А если найдем, тогда что?

Эрни пожал плечами.

— Тогда мы скажем ему, что сестра любит его и скучает, а мы хотим помочь. Есть вероятность, что Руперт пойдет с нами добровольно.

— Ага, и каковы же шансы подобного исхода?

— Ну, есть много определений слова «добровольно», — сказал Эрни, и в его поникшее тело вновь вернулась искорка энергии. — И много способов заставить парня думать, что он сам хочет того, к чему мы его принуждаем. Слушай, мне, как и тебе, не хочется больше нарушать закон…

— Да что ты говоришь?

— Так что сперва мы попытаемся вразумить парня, а если не выйдет, то отстанем от него и обсудим, что делать дальше, — глаза Эрни широко раскрылись, это отработанный прием — сейчас его лицо выражало «поверь мне, я честен».

— Итак, значит, мы обсудим, что делать дальше. И это будет серьезное обсуждение. Обсуждение с большой буквы О. С глазу на глаз. Перед тем, как вписываться в какой-нибудь блудняк. Обещаешь?

— Обещаю, — кивнул Эрни.

Я протянул ему руку, и мы обменялись рукопожатиями. Это просто формальность, но мы с напарником нечасто заключаем подобные сделки, так что нам показалось, что нужно отметить ее таким традиционным жестом.

Я пошел к своему столу, ощущая себя победителем. Хоть раз мне удалось надавить на Эрни, заставить его заключить обязывающее соглашение. Но затем я мысленно воспроизвел всю сцену и быстро осознал, во что вляпался.

— Ты что уболтал меня на эту аферу?!

— Ага, развел как туриста в сувенирной лавке, — сказал Эрни и вернулся к списку.

Есть очень много способов добраться до Голливудского бульвара, но чтобы получить максимальный культурный шок, следует проникнуть в самое его сердце, туда, где перед вашими глазами предстанут все «прелести» Голливуда — это место пересечения Голливудского бульвара с Хайленд-авеню. Сначала, ребятки, придется проехать по Лимбургер Сентрал, воняющему как одноименный сыр, затем вы минуете бульвары Санта Моника и Сансет, лавки с уцененным киношным реквизитом и конторы, занимающиеся видеомонтажом, потихоньку сменятся магазинчиками, где все продается за один доллар. К тому времени, когда вы доедете, наконец, до Голливудского бульвара, вы ощутите себя главным участником урбанистического кошмара имени Уорхола и Эшера.[2] Конечно, вокруг полно традиционных мест скопления туристов, но платить бешеные деньги за парковку в этом городе греха стоит ради того, чтобы посмотреть на местных жителей.